(no subject)
Apr. 14th, 1994 11:12 am Заметки из записных книжек, они же обрывки мыслей. В квадратных скобках — комментарии, добавленные сегодня.
Коротенький дисклеймер. Я буду использовать слова «теория», «философия» и другие пафосные в отношении своих идей без дальнейших оговорок. Не подразумевается, что если — теория, значит, — мудрая; это всего лишь использование более удобного слова. Говорить «набор представлений о» каждый раз было бы довольно громоздко. Слово "философия" всегда вызывало [у меня, опять же] ассоциации с чем-то высоким, тщательно продуманным, очень глубоким и пр. Потому что тех, кто называет себя философами и не жжот, можно записать в еретики и игнорировать. Непонятно, насколько это корректная позиция, а здесь всё это будет называться философия, но без претензий на не-ересь. Даже, собственно, без претензий на корректность словоупотребления.
Дискурсная оболочка — естественное противодействие конструктивизма бритве Оккама. [Имеется в виду, что если мы хотим видеть себя доброй силой во Вселенной и, соответственно, надеемся найти в ней как можно больше, бритва Оккама в каком-то смысле нас уязвляет, но не принимать её нет никакой возможности. Но зато против дискурсной оболочки бритва Оккама не работает: набор околодискурсных локальных вселенных вполне определённо существует, поскольку может наблюдаться, значит, разумно перейти к некоему аналогу линейной оболочки набора векторов из линейной алгебры и смотреть, как там всё устроено.]
В этом, как видится, сущность алкоголя: вот ты пьёшь чай — и что? А вот ты пьёшь коньяк, и он отчётливо не приносит облегчения. Найти единомышленника в этой позиции [+возрастная категория, конечно] не удалось до сих пор: все отчего-то делятся на категории «пить, чтобы пить/напиться» (эта публика употребляет любой алкоголь крепче определённого числа так же, как водку: резким движением, вскидывая руку с ёмкостью и так далее) и «пить, чтобы напиться? Нет уж» – ни та, ни другая не подходят.
Я бы расклассифицировал возраста по тому, что, во-первых, нативно кажется важным и, во-вторых, какие ощущения в это время доступны. В силу нехватки лет в компоненте «много» выражения «многолетний опыт», я вынужден пользоваться довольно скудным информационным материалом и оттого обобщать с ничтожно малого числа примеров. Некоторые принципы, однако, кажутся интуитивно надёжными, так, например, ощущение, что всякая болезнь заканчивается успешным излечиванием, однажды отступив, больше никогда не вернётся и, значит, есть основания полагать, что любой класс ощущений приходит только один раз и в хоть сколько-нибудь аналогичном себе виде уже не возвращается. Так вот, позиция заключается в том, что всякое ощущение, особенно привязанное к возрастной эпохе, следовало бы тщательно и подробно испробовать, прежде чем такая возможность навсегда улетучится. Я уже пропустил несколько очень интересных вещей, которые не переходят даже за совершеннолетие, а уж за начало третьего десятка и подавно, и нахожу потерю одной из самых неприятных вещей so far, которую, к тому же, проще простого усугубить сколь угодно дальше. И эта публика, пьющая чтобы напиться, раз за разом упускает свой шанс пуститься к пустившему корни в повседневность сентиментализму с низкого старта, что ныне видится непростительным пренебрежением. [То, что выделено курсивом, —бред. Но очень хотелось зафиксировать наличие ощущения, что они протеряют что-то важное, а вот никаких идей по поводу того, что же это именно, не было и пока не нашлось.]
Только не увязни в частных проблемах, но всегда старайся проникнуть туда, где можно свободно обозреть, пусть и недостаточно ясным взглядом, большую проблему как единое целое. (Витгенштейн) [Прямая цитата. Из личных дневников военного времени.]
Хорошо отрефлексированная с плохой позиции жизнь требует слишком много мужества. Поэтому мужчины и не думают in the first place.
Из отрочества я усвоил только одну заповедь: «Не отрекайся».
Опыт снимает способность поставить задачу выше возможного. [Тогда как набор качеств обеспечивает способность любую поставленную задачу выполнить.]
Предпосылки к тому, чтобы писать аккуратно, хотя и не нашедшие своей реализации, у меня тем не менее были; вспыхнув однажды осознанием, что «бумага всё стерпит» сказано про искусство оригами и только значительно позже и в другой области кем-то неверно усвоено и перенесено на литературу.
Я так и не научился принимать. Ни подарков, ни отказов, ни внутрь, ни предложений, ни поражений, ни согласий. В математикографическом смысле проблема остаётся открытой.
Всё просто: это Господь судится с Дьяволом, а мы всего лишь приглашены свидетелями на процесс; у каждого своё время высказаться и своё право отвечать лишь на чётко поставленные вопросы; иным предстоят перекрёстные допросы и обвинения в даче ложных показаний, но вот всякому ли, кто солжёт – знать бы.
Выдержки из «Черновика и комментариев» с комментариями. (Без черновиков.)
Мистика — это неотрефлексированное, в том числе мифы и страхи, чаще — мифы. Ещё лучше было бы сказать, что мистика — это неотрефлексированная стихия в её первичном понимании. — 10 сен 2008
На самом деле мистика — это нерефлексированная стихия в непосредственном восприятии. Т.е. в первую очередь — феномен. Похоже, что миф — естественная переходная стадия между феноменом и знанием. Сначала мы воспринимаем нечто — получается феномен. Потом мы его опосредуем — получается миф. Потом [не всегда] мы его демифологизуем — получается знание [информация|представление].
[Попытка определения.] Предполагается, что мы знаем, что такое знание и что такое рефлексия. Знание — это либо то, что мы приняли на веру, либо то, что мы получили в результате рефлексии. Помимо того, что оно знание.
Определение. Феномен мистичности — это феномен, противоположный феномену наблюдения знания. Это когда мы наблюдаем (чаще всего — переживаем) стихию, но не имеем знания о том, что наблюдаем.
Музыкант производит музыку, которую интересно слушать. Писатель создаёт книги, которые интересно читать и/или интересно после прочтения которых. Философ делает мысли, которые интересно вслед за ним думать. Это, собственно, исчерпывающее описание занятия философа без скидок на какие-то непонятные ценности для чего-нибудь там непонятного. Материал музыканта — фраза, писателя — образ, режиссёра — кадр (эпизод; локальная ситуация), философа — мысль. Иногда (часто) в одном произведении мешаются разные вещи, — но это и есть смешение/симбиоз конкретных раздельных понятий, а не сплавление разного в целое с размыванием индивидуальных границ.
Коротенький дисклеймер. Я буду использовать слова «теория», «философия» и другие пафосные в отношении своих идей без дальнейших оговорок. Не подразумевается, что если — теория, значит, — мудрая; это всего лишь использование более удобного слова. Говорить «набор представлений о» каждый раз было бы довольно громоздко. Слово "философия" всегда вызывало [у меня, опять же] ассоциации с чем-то высоким, тщательно продуманным, очень глубоким и пр. Потому что тех, кто называет себя философами и не жжот, можно записать в еретики и игнорировать. Непонятно, насколько это корректная позиция, а здесь всё это будет называться философия, но без претензий на не-ересь. Даже, собственно, без претензий на корректность словоупотребления.
Дискурсная оболочка — естественное противодействие конструктивизма бритве Оккама. [Имеется в виду, что если мы хотим видеть себя доброй силой во Вселенной и, соответственно, надеемся найти в ней как можно больше, бритва Оккама в каком-то смысле нас уязвляет, но не принимать её нет никакой возможности. Но зато против дискурсной оболочки бритва Оккама не работает: набор околодискурсных локальных вселенных вполне определённо существует, поскольку может наблюдаться, значит, разумно перейти к некоему аналогу линейной оболочки набора векторов из линейной алгебры и смотреть, как там всё устроено.]
В этом, как видится, сущность алкоголя: вот ты пьёшь чай — и что? А вот ты пьёшь коньяк, и он отчётливо не приносит облегчения. Найти единомышленника в этой позиции [+возрастная категория, конечно] не удалось до сих пор: все отчего-то делятся на категории «пить, чтобы пить/напиться» (эта публика употребляет любой алкоголь крепче определённого числа так же, как водку: резким движением, вскидывая руку с ёмкостью и так далее) и «пить, чтобы напиться? Нет уж» – ни та, ни другая не подходят.
Я бы расклассифицировал возраста по тому, что, во-первых, нативно кажется важным и, во-вторых, какие ощущения в это время доступны. В силу нехватки лет в компоненте «много» выражения «многолетний опыт», я вынужден пользоваться довольно скудным информационным материалом и оттого обобщать с ничтожно малого числа примеров. Некоторые принципы, однако, кажутся интуитивно надёжными, так, например, ощущение, что всякая болезнь заканчивается успешным излечиванием, однажды отступив, больше никогда не вернётся и, значит, есть основания полагать, что любой класс ощущений приходит только один раз и в хоть сколько-нибудь аналогичном себе виде уже не возвращается. Так вот, позиция заключается в том, что всякое ощущение, особенно привязанное к возрастной эпохе, следовало бы тщательно и подробно испробовать, прежде чем такая возможность навсегда улетучится. Я уже пропустил несколько очень интересных вещей, которые не переходят даже за совершеннолетие, а уж за начало третьего десятка и подавно, и нахожу потерю одной из самых неприятных вещей so far, которую, к тому же, проще простого усугубить сколь угодно дальше. И эта публика, пьющая чтобы напиться, раз за разом упускает свой шанс пуститься к пустившему корни в повседневность сентиментализму с низкого старта, что ныне видится непростительным пренебрежением. [То, что выделено курсивом, —бред. Но очень хотелось зафиксировать наличие ощущения, что они протеряют что-то важное, а вот никаких идей по поводу того, что же это именно, не было и пока не нашлось.]
Только не увязни в частных проблемах, но всегда старайся проникнуть туда, где можно свободно обозреть, пусть и недостаточно ясным взглядом, большую проблему как единое целое. (Витгенштейн) [Прямая цитата. Из личных дневников военного времени.]
Хорошо отрефлексированная с плохой позиции жизнь требует слишком много мужества. Поэтому мужчины и не думают in the first place.
Из отрочества я усвоил только одну заповедь: «Не отрекайся».
Опыт снимает способность поставить задачу выше возможного. [Тогда как набор качеств обеспечивает способность любую поставленную задачу выполнить.]
Предпосылки к тому, чтобы писать аккуратно, хотя и не нашедшие своей реализации, у меня тем не менее были; вспыхнув однажды осознанием, что «бумага всё стерпит» сказано про искусство оригами и только значительно позже и в другой области кем-то неверно усвоено и перенесено на литературу.
Я так и не научился принимать. Ни подарков, ни отказов, ни внутрь, ни предложений, ни поражений, ни согласий. В математикографическом смысле проблема остаётся открытой.
Всё просто: это Господь судится с Дьяволом, а мы всего лишь приглашены свидетелями на процесс; у каждого своё время высказаться и своё право отвечать лишь на чётко поставленные вопросы; иным предстоят перекрёстные допросы и обвинения в даче ложных показаний, но вот всякому ли, кто солжёт – знать бы.
Выдержки из «Черновика и комментариев» с комментариями. (Без черновиков.)
Мистика — это неотрефлексированное, в том числе мифы и страхи, чаще — мифы. Ещё лучше было бы сказать, что мистика — это неотрефлексированная стихия в её первичном понимании. — 10 сен 2008
На самом деле мистика — это нерефлексированная стихия в непосредственном восприятии. Т.е. в первую очередь — феномен. Похоже, что миф — естественная переходная стадия между феноменом и знанием. Сначала мы воспринимаем нечто — получается феномен. Потом мы его опосредуем — получается миф. Потом [не всегда] мы его демифологизуем — получается знание [информация|представление].
[Попытка определения.] Предполагается, что мы знаем, что такое знание и что такое рефлексия. Знание — это либо то, что мы приняли на веру, либо то, что мы получили в результате рефлексии. Помимо того, что оно знание.
Определение. Феномен мистичности — это феномен, противоположный феномену наблюдения знания. Это когда мы наблюдаем (чаще всего — переживаем) стихию, но не имеем знания о том, что наблюдаем.
Музыкант производит музыку, которую интересно слушать. Писатель создаёт книги, которые интересно читать и/или интересно после прочтения которых. Философ делает мысли, которые интересно вслед за ним думать. Это, собственно, исчерпывающее описание занятия философа без скидок на какие-то непонятные ценности для чего-нибудь там непонятного. Материал музыканта — фраза, писателя — образ, режиссёра — кадр (эпизод; локальная ситуация), философа — мысль. Иногда (часто) в одном произведении мешаются разные вещи, — но это и есть смешение/симбиоз конкретных раздельных понятий, а не сплавление разного в целое с размыванием индивидуальных границ.