francis_drake (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
francis_drake) wrote2010-02-28 12:51 am
francis_drake) wrote2010-02-28 12:51 am
Entry tags:
(no subject)
«Картезианские размышления» для чайников.
Часть 1: Перед шагом к основаниям1
В прошлый раз мы остановились на том, что создание науки о слоне (далее — философия) хорошо бы начать с самого начала, которого у нас пока нет. Цель, — напомню, — построение универсальной науки (философии), которая послужит фундаментальным обоснованием и скрепляющим материалом для остальных наук, предоставив нам достаточно хорошую и общую языковую модель мира, уточнениями которой и явятся известные нам сейчас науки.
Введём в качестве первого и пока единственного рабочего принципа принцип сомнения. Идеальная наука — это такая, которая нигде не обманывает и про которую известно, что она к тому же не может обманывать вообще. То есть любое возможное сомнение в этой науке или любой из её частей должно быть полностью исключено, даже если оно с трудом мыслимо и высказывает странные идеи. Поэтому каждый шаг и каждое понятие могут быть приняты нами только после того, как мы исключим все возможные сомнения в них. Декарт предлагал начинать с того же, и мы на первых порах станем следовать намеченному им курсу. На первых порах делать это предстоит достаточно формально, что никогда не было особенно приятным, но гарантировать отсутствие каких бы то ни было сомнений мы можем только таким образом, поэтому запасёмся терпением и всё же двинемся.
На небе только и говорят, что о трансцендентальной феноменологии. Инфа 100%
Прежде, однако, чем начать разбрасываться камнями для фундамента, хотелось бы составить несколько более ясное представление о той финальной идее, направления на которую мы собирались придерживаться. То есть, выяснить, на что направлена и как устроена универсальная наука, по возможности ни на что не полагаясь. Это как прежде чем приступать к громоздким вычислениям, неплохо бы сесть и подумать, а что примерно должно в них получиться.
Заметим, что перенимать характерные методы фактически данных нам наук (например, логику) нехорошо, благо обосновывать их мы пока не умеем и, следовательно, использовать не можем. Вообще говоря, всякая из опыта данная нам наука (т.е. наука де-факто не идеальная) обладает, помимо своей фактичности, неким притязанием, которое в каждый конкретный момент времени остаётся невыполненным. (Идеальная наука отличается от фактически данной тем, что для неё это притязание выполнено и, значит, уже не является притязанием.) В подобном притязании, как оказывается, и заключается общая идея (или направленность) науки как таковой. Тем самым, хорошо поразмыслив над характером стремления и способом действия данных нам наук в контексте подобного притязания, можно определить, на что эти науки [в самом общем смысле ->] направлены. Это же будет характерно для идеальных аналогов фактически данных нам наук и, значит, для нашей универсальной науки, покуда она является колыбелью всех прочих.
И первое прояснение заключается в том, что наука разделяет суждения на непосредственные и опосредованные, то есть такие, где истинность первых (более точно, наша уверенность в этой истинности) проверяется непосредственно, а истинность вторых происходит из и только из истинности первых. Суждение (действие) производит суждение (объект), истинность которого у нас есть сама по себе или получается из истинности других суждений, которые у нас есть тоже.
Суждения опосредованные, как мы понимаем, включают в себя некое указание, совершенно особенного рода связь с непосредственными суждениями, которая и придаёт силу нашей уверенности в том, что они истинны. Если, разумеется, истинны соответствующие им непосредственные суждения.
Второе прояснение таково: обоснование как действие для непосредственного суждения есть проверка его собственной истинности, а для опосредованного суждения — проверка его связи с какими-то непосредственными суждениями (и того, что этой связи достаточно), истинность которых известна. Большая польза обоснования как действия в том, что к обоснованию можно в любой момент вернуться, что превращает некий набор истин в непреходящее приобретение, которое мы станем для определённости называть «познанием».
Следуя дальше по этому пути (здесь, разумеется, только намеченному — ремарка Гуссерля), можно прийти к идее очевидности. Очевидность – это некая вполне нетривиального типа согласованность суждения с имеющимся положением дел, которая придаёт суждению свойство истинности. То есть локальный план таков: вынесение суждения — это полагание, что положение дел обстоит как-то и как-то. Внутренняя согласованность этого полагания с самим положением дел и есть очевидность. Наблюдатель, который владеет положением дел через очевидность (т.е. который видит, как обстоят дела, сам, а не с помощью суждений), имеет возможность, взяв суждение, «перевести» его в соответствующую очевидность и сравнить её с той очевидностью, которая у него есть.
Пример: Ъ, стоя на улице, говорит, что на улице сейчас холодно. Ь, стоя рядом с ним, может перевести это суждение в ощущение (в ощущение температуры кожей) и сравнить его с тем, что сам испытывает. Тем самым суждение (первоначально лишённое силы) будет подвергнуто проверке очевидностью и в результате получит наполнение, то есть окажется снабжено чем-то, что придаёт ему силу верного утверждения. [Будем пока считать, что в этом примере время встало навсегда, поскольку время стоит.]
Два капитана. Для тех, кому везде мерещатся капитаны
В заключение проведём формальное разделение между [предикативными] суждением (действием) и очевидностью и допредикативными суждением и очевидностью. Здесь мудрёное слово «предикативный» следует читать всего лишь как «языковой»: предикативное суждение-действие — это вынесение предикативного суждения-объекта, то есть суждения как набора слов. А допредикативное, соответственно, — вынесение суждения-объекта допредикативного, то есть суждения-объекта как ощущения. Аналогично с очевидностями: предикативная очевидность — это суждение в виде набора слов, которое обладает свойством очевидной истинности. Допредикативная — это очевидность, которая есть наш непосредственный взгляд на положение дел.
Итак, с помощью приведённых нехитрых рокировок мы получили основную идею, руководящую научным действием: учёный хочет выносить суждения и обосновывать их. Более точно, он не хочет допускать, чтобы в объявленном им научным знании были какие-либо суждения, которые он не обосновал в совершенстве и не мог бы, возвращаясь к проведённому основанию, в любой момент обосновать снова. Некоторые определения и разделения могут показаться излишними, но на самом деле все они так или иначе пригодятся в дальнейшем, а останавливаться на их прояснении потом будет уже неудобно.
В следующий раз мы разберёмся с тем, как очевидность поможет нам с идеей подлинной науки и, может быть, начнём говорить о концепции аподиктической очевидности. Если вдруг стало непонятно, или скучно, или ясно, что я где-то сильно отошёл от текста и таки ошибся, — скажите мне, пожалуйста, в комментариях, и мы [если угодно, вместе] посмотрим, что с этим можно сделать.
Спасибо.
Ссылки на остальные части:
1. «Картезианские размышления» для чайников. Введение
2. «Картезианские размышления» для чайников. Часть 1: Перед шагом к основаниям <— you are here
1 Размышление I: Путь к трансцендентальному ego. §4 книги Гуссерля: «Раскрытие финального смысла науки посредством погружения (einleben) в нее как в ноэматический феномен»
Часть 1: Перед шагом к основаниям1
В прошлый раз мы остановились на том, что создание науки о слоне (далее — философия) хорошо бы начать с самого начала, которого у нас пока нет. Цель, — напомню, — построение универсальной науки (философии), которая послужит фундаментальным обоснованием и скрепляющим материалом для остальных наук, предоставив нам достаточно хорошую и общую языковую модель мира, уточнениями которой и явятся известные нам сейчас науки.
Введём в качестве первого и пока единственного рабочего принципа принцип сомнения. Идеальная наука — это такая, которая нигде не обманывает и про которую известно, что она к тому же не может обманывать вообще. То есть любое возможное сомнение в этой науке или любой из её частей должно быть полностью исключено, даже если оно с трудом мыслимо и высказывает странные идеи. Поэтому каждый шаг и каждое понятие могут быть приняты нами только после того, как мы исключим все возможные сомнения в них. Декарт предлагал начинать с того же, и мы на первых порах станем следовать намеченному им курсу. На первых порах делать это предстоит достаточно формально, что никогда не было особенно приятным, но гарантировать отсутствие каких бы то ни было сомнений мы можем только таким образом, поэтому запасёмся терпением и всё же двинемся.
На небе только и говорят, что о трансцендентальной феноменологии. Инфа 100%
Прежде, однако, чем начать разбрасываться камнями для фундамента, хотелось бы составить несколько более ясное представление о той финальной идее, направления на которую мы собирались придерживаться. То есть, выяснить, на что направлена и как устроена универсальная наука, по возможности ни на что не полагаясь. Это как прежде чем приступать к громоздким вычислениям, неплохо бы сесть и подумать, а что примерно должно в них получиться.
Заметим, что перенимать характерные методы фактически данных нам наук (например, логику) нехорошо, благо обосновывать их мы пока не умеем и, следовательно, использовать не можем. Вообще говоря, всякая из опыта данная нам наука (т.е. наука де-факто не идеальная) обладает, помимо своей фактичности, неким притязанием, которое в каждый конкретный момент времени остаётся невыполненным. (Идеальная наука отличается от фактически данной тем, что для неё это притязание выполнено и, значит, уже не является притязанием.) В подобном притязании, как оказывается, и заключается общая идея (или направленность) науки как таковой. Тем самым, хорошо поразмыслив над характером стремления и способом действия данных нам наук в контексте подобного притязания, можно определить, на что эти науки [в самом общем смысле ->] направлены. Это же будет характерно для идеальных аналогов фактически данных нам наук и, значит, для нашей универсальной науки, покуда она является колыбелью всех прочих.
И первое прояснение заключается в том, что наука разделяет суждения на непосредственные и опосредованные, то есть такие, где истинность первых (более точно, наша уверенность в этой истинности) проверяется непосредственно, а истинность вторых происходит из и только из истинности первых. Суждение (действие) производит суждение (объект), истинность которого у нас есть сама по себе или получается из истинности других суждений, которые у нас есть тоже.
Суждения опосредованные, как мы понимаем, включают в себя некое указание, совершенно особенного рода связь с непосредственными суждениями, которая и придаёт силу нашей уверенности в том, что они истинны. Если, разумеется, истинны соответствующие им непосредственные суждения.
Второе прояснение таково: обоснование как действие для непосредственного суждения есть проверка его собственной истинности, а для опосредованного суждения — проверка его связи с какими-то непосредственными суждениями (и того, что этой связи достаточно), истинность которых известна. Большая польза обоснования как действия в том, что к обоснованию можно в любой момент вернуться, что превращает некий набор истин в непреходящее приобретение, которое мы станем для определённости называть «познанием».
Следуя дальше по этому пути (здесь, разумеется, только намеченному — ремарка Гуссерля), можно прийти к идее очевидности. Очевидность – это некая вполне нетривиального типа согласованность суждения с имеющимся положением дел, которая придаёт суждению свойство истинности. То есть локальный план таков: вынесение суждения — это полагание, что положение дел обстоит как-то и как-то. Внутренняя согласованность этого полагания с самим положением дел и есть очевидность. Наблюдатель, который владеет положением дел через очевидность (т.е. который видит, как обстоят дела, сам, а не с помощью суждений), имеет возможность, взяв суждение, «перевести» его в соответствующую очевидность и сравнить её с той очевидностью, которая у него есть.
Пример: Ъ, стоя на улице, говорит, что на улице сейчас холодно. Ь, стоя рядом с ним, может перевести это суждение в ощущение (в ощущение температуры кожей) и сравнить его с тем, что сам испытывает. Тем самым суждение (первоначально лишённое силы) будет подвергнуто проверке очевидностью и в результате получит наполнение, то есть окажется снабжено чем-то, что придаёт ему силу верного утверждения. [Будем пока считать, что в этом примере время встало навсегда, поскольку время стоит.]
Два капитана. Для тех, кому везде мерещатся капитаны
В заключение проведём формальное разделение между [предикативными] суждением (действием) и очевидностью и допредикативными суждением и очевидностью. Здесь мудрёное слово «предикативный» следует читать всего лишь как «языковой»: предикативное суждение-действие — это вынесение предикативного суждения-объекта, то есть суждения как набора слов. А допредикативное, соответственно, — вынесение суждения-объекта допредикативного, то есть суждения-объекта как ощущения. Аналогично с очевидностями: предикативная очевидность — это суждение в виде набора слов, которое обладает свойством очевидной истинности. Допредикативная — это очевидность, которая есть наш непосредственный взгляд на положение дел.
Итак, с помощью приведённых нехитрых рокировок мы получили основную идею, руководящую научным действием: учёный хочет выносить суждения и обосновывать их. Более точно, он не хочет допускать, чтобы в объявленном им научным знании были какие-либо суждения, которые он не обосновал в совершенстве и не мог бы, возвращаясь к проведённому основанию, в любой момент обосновать снова. Некоторые определения и разделения могут показаться излишними, но на самом деле все они так или иначе пригодятся в дальнейшем, а останавливаться на их прояснении потом будет уже неудобно.
В следующий раз мы разберёмся с тем, как очевидность поможет нам с идеей подлинной науки и, может быть, начнём говорить о концепции аподиктической очевидности. Если вдруг стало непонятно, или скучно, или ясно, что я где-то сильно отошёл от текста и таки ошибся, — скажите мне, пожалуйста, в комментариях, и мы [если угодно, вместе] посмотрим, что с этим можно сделать.
Спасибо.
Ссылки на остальные части:
1. «Картезианские размышления» для чайников. Введение
2. «Картезианские размышления» для чайников. Часть 1: Перед шагом к основаниям <— you are here
1 Размышление I: Путь к трансцендентальному ego. §4 книги Гуссерля: «Раскрытие финального смысла науки посредством погружения (einleben) в нее как в ноэматический феномен»
no subject
Сейчас уже используется +- психология, чтобы сформулирвоать утверждение о том, как в общих чертах происходит перевод суждений между системами координат. Вроде кажется, что любому очевидно, что всё именно так, но вдруг?
А нам не хотелось бы, чтобы в момент перевода суждений между очевидностями разных людей не происходило бы хрени на тему того, что предикативное сужение суждения расширяется в другое суждение?
Или мы вообще не наводим соответствий между суждениями разных людей, и у каждого есть сво набор суждений?
no subject
1. Быть бетонным блоком
2. Годиться для основания универсальной науки, т.е. быть несомненной во всяком мыслимом смысле
3. Годиться для основания универсальной науки, т.е. иметь поверхность, на которую можно ставить следующий бетонный блок
4. Годиться для основания, т.е. быть не только несомненной, но и первоначальной в таком смысле, который показался бы [да, мне, кому же ещё] вполне годным
no subject
Но она уж больно ёбаная. Может что и получится, но по-моему из соплей особо ничего не склеишь. Вот теория категорий - сопли. Только туда добавили песочку из-за которого её языком стало удобно пользоваться.
Чтобы действительно конструктивно засрать саму идею универсальной науки, надо бы чтобы ты написал ещё несколько частей. Например не о том, как она должна быть, а о том, какая она есть и что она даёт. Построение, а потом замечаем, что оно опа и обладает клёвыми свойствами.
no subject